B 1928 г. вышла из печати «Энциклопедия Бегемота».
М.Зощенко написал:
«Сейчас у меня биография скудная. Писатель. Кажется - это последняя профессия в моей жизни. Мне жаль, что я остановился на этой профессии. Это очень плохая профессия, черт побери! Самая плохая из 12-ти, которые я знаю».
3а этим юмором я чувствую незащищенность художника, и она меня волнует. Родился журнал «Бегемот» в 1923 году в Петрограде на Фонтанке и стал не просто журналом, а живым, близким, родным для всех его сотрудников. В «Энциклопедии Бегемота» они к нему о6ратились с просьбой написать о себе самом: «Ты, Бегемот, наш отец-кормилец, мы твои бегемотовы дети… напиши, папаша. Не ударь мордой в грязь». «Ну ладно, - отвечает Бегемот, - не ударю». Таким же живым, 6лизким и родным стал журнал «Крокодил» для сотрудников и своих читателей. А для нас, молодых послевоенных крокодильцев, «Крокодил» предстал таким же живым, как «Бегемот для бегемотников. В 1949 году меня и моего товарища художника Ю.Федорова нашел Б.И.Пророков и пригласил в «Крокодил», продолжив тем самым традицию лучших сатирических журналов - искать для себя новых авторов.
«Сатирикон» искал талантливых художников и писателей, а в «Крокодиле» сложился свой коллектив из лучших мастеров карикатуры. «Крокодил» при Б.И.Пророкове (Пророков возглавлял художественный отдел журнала «Крокодил в 1948-1951 гг.)
стал для молодых художников академией искусства карикатуры. О мастерах журнала писали известные критики и искусствоведы, многие издания публиковали их статьи и размышления, посвященные художникам веселой профессии. Выступал Л.Варшавский, писала эмоциональная А.Абрамова, Т.Айзенман, М.Кузьмина, В.Костин. И.Абрамский выпускал альбомы, оповещая читателей о рождении новых талантов. К.Кравченко успевала сказать о творчестве С.Коненкова и молодых карикатуристах. Искусство смешного воодушевило Н.Дмитриеву, Ф.Сыркину. Студенты, будущие искусствоведы, сочиняли о художниках «Крокодила» рефераты. А в редакции обсуждали номера журнала ведущие графики - А.Гончаров, О.Верейский. Творчество мастеров карикатуры рецензировали писатели, поэты, фельетонисты.
Я впервые напечатался в номере, отведенном для молодых авторов, который так и назывался – «Впервые в «Крокодиле».
Нас вдохновляло само искусство. О том, что можно этим искусством зарабатывать на жизнь, и не помышлялось. Искусство и меркантильность не соединялись. То же самое случилось и в «Крокодиле». Мы с трудом привыкали к тому, что за искусство платят. Да и какими деньгами оценить то, что создавали ведущие мастера журнала. У меня сохранились рисунки, сделанные художниками темных совещаниях - в альбоме который мы С.В.Горяевым решили положить на стол для творческого выплеска художников. Это шедевры мастерства и раскованности.
Для карикатуриста улыбка или смех зрителя самые долгожданные и определяющие.
Восполняющие силы, рождающие желание создать что-то еще более смешное, вызывающее хорошее настроение, вселяющее чувство уверенности, что до6poe,
человеческое одолеет зло, если не сегодня, то завтра обязательно.
Но смешное не всегда рождается без боли, грусти и переживаний. Может быть, поэтому на редколлегиях в «Крокодиле» редко смеялись и, принимая веселый рисунок, довольно хмуро говорили: «Смешно!» И более высокой оценки не было. Я видел, как вознесся А.Каневский, услышав о своем рисунке сказанное слово «Смешно!», и сам я пережил не один раз такое же чувство вознесения.
Радость общения поколений ощущали все. Михаил Черемных говорил более молодому Борису Пророкову:
- Борис Иванович! Это ваша тема и вы сделаете ее лучше…
Уже принятый на редколлегии рисунок Ю.А.Ганф, после замечания Л.Г.Бродаты, свернул в трубочку и унёс домой для переделки. Кукрыниксы, члены редколлегии, сами сняли с обсуждения свой рисунок.
- Мы его переделаем, - сказал П.Н.Крылов. Вот такой настрой определял труд художников.
- Так работать нельзя, мы работаем на износ! - восклицал Борис Лео, сдавая очередной рисунок для журнала. Но по-другому работать было просто невозможно.
- Витя! ТЫ можешь сделать лучше, - убеждал своего товарища Б.Пророков, и Виталий Горяев соглашался и уносил рисунок. В печать пошел третий вариант - один из лучших в числе многих рисунков художника В.Горяева. Это чувство ответственности за каждое выступление в печати было определяющим.
Так получалось, что я часто выходил на хороших, добрых, с чувством юмора, отзывчивых людей; или они меня находили, благотворно действуя на мои душевный настрой. От негативного увиденного в жизни, я старался из6авиться, используя простой способ: на пьяниц, дураков и склочниц я рисовал карикатуры и они сразу переставали меня волновать. Но пережить разные сердитые постановления было не так-то просто. Они ложились тяжким грузом на мою молодую душу. Конечно, труднее было тем, кто попадал под удар.
«Писатель с перепуганной душой - это уже потеря квалификации», - заметил М.Зощенко после ждановского постановления 1946 года. Я увидел М.Зощенко в последний его приезд в «Крокодил». Сидел писатель одиноко за большим зеленым столом и смотрел с бездонной грустью в оранжерейное окно комбината «Правды». М.Зощенко привез три рассказа, которые я проиллюстрировал. («Крокодил» №6 (1368), 28 февраля 1954 г.) Я почувствовал, как трудно они дались автору и постарался его не подвести. Сделать три рисунка с полной отдачей, не усмешняя, но и без грусти, оказалось нелегко. Я старался ободрить писателя хорошей подачей в номере, помочь ему войти в свою колею, чтобы он писал в полную силу, раскованно, как всегда, как бывало… Вот такие, может быть, наивные мысли меня волновали. Мне хотелось, чтобы писатель почувствовал мою моральную поддержку.
Нелегко было и Б.И.Пророкову. Главный редактор снимал из номера рисунок, а Борис Иванович ехал в высшую инстанцию утверждать «зару6ленный» рисунок и возвращал его в номер журнала. Многие рисунки Л.Бродаты, В.Горяева и других художников так и не появились бы в печати, если бы не забота о высоком уровне искусства Б.И.Пророкова.
Не знаю, кто придумал назначить В.И.Горяева художественным редактором, а меня его заместителем во время апогея бесконфликтности в искусстве, в 1955 году. Работали мы на полном доверии друг к другу. Немногое удалось осуществить. Мне позвонил Л.Г.Бродаты и, стесняясь, спросил нельзя ли ему немного увеличить гонорар. - «Ведь я нигде больше не печатаюсь». При разметке рисунков Е.Горяев и я прибавили Льву Григорьевичу из своих гонораров. Никто об этом не знал, но другого выхода не было. Официально перебороть уравниловку нам не удалось.
В период бесконфликтности главный редактор С.А.Швецов, перечисляя отрицательные явления, заметил: «Самый отъявленный наш жулик во много раз лучше любого капиталиста!» Мне заказали рисунок: в прихожей коммуналки соседи подслушивают у двери и говорят: «Ну что слышно нового? - Ничего не слышно. Соседи стали шепотом разговаривать!»
Первый вариант, уже одобренный редколлегией, был забракован: главный редактор просил навести порядок в прихожей. Во второй раз я натер пол, прибрался, словно к празднику.
«Что-то не то», - сказал главный. Третий вариант вызвал у него недоумение: «А почему наши люди говорят шепотом? Кто им мешает говорить во весь голос?»
С.А.Швецов, в молодости начинавший поэтом – сатириком стал бояться каждой запятой. Я подумал, что лучший для Швецова журнал был бы без рисунков и текста, сброшюрованный из белоснежных листов бумаги без единого пятнышка. Бесконфликтность в искусстве ломала людей до неузнаваемости. Но надо было видеть С.А.Швецова после ухода с поста редактора. 3а столом сидел веселый поэт-сатирик. Теперь он ни за что не отвечал. Однако время редакторства не прошло бесследно -инерция страха, как болезнь была уже неизлечима.
В «Крокодиле» устраивались так называемые зарядки - давались установки на борьбу с недостатками, Какими? Борьбу с бюрократизмом, очковтирательством, хищениями. Конечно, на подготовку к зиме, лету, весне, борьбу за новый урожай, который сеяли, потом со6ирали и опять сеяли из мешков на железнодорожных станциях. Проработав несколько лет в журнале, я заметил повторяемость тем и идей: каждый год шла битва за урожай, железные дороги не справлялись с перевозками, новая техника постоянно ржавела в ящиках, а старая работала на износ и многое другое. Я стал искать свои темы в жизни, и она оказалась сложнее, интереснее, невероятно многообразная, воодушевляющая на творческую работу, поиски своих решений, способов выражения мыслей, эмоций и правды о ней.
«Нам нужны
Подобрее Щедрины
И такие Гоголи,
Чтобы нас не трогали».
Эти строки из стихов Ю.Благова, которые я иллюстрировал, повторяли многие, одни насмешливо, другие в утверждение. Г.Вальк как-то пошутил: «Важно вовремя не прийти, а уйти». Что мы (В.Горяев и я) и сделали, перейдя в I956 г. только на творческую работу в журнале.
В заключение я мог бы повторить слова М.3ощенко, хотя и по-своему: профессия художника-карикатуриста очень трудная. Самая трудная из всех, которые я знаю.
